Ну вот еду, значит. Еду. Смотрю, написано "Pisa". Ну как на башню не поглядеть? Схожу с автострады, направляюсь в город. Карты нет, башни, как ни странно, из-за домов тоже не видно. Пришлось терроризировать местное население - гоняться за редкими (время сиесты) прохожими и жестами и пантомимой изображать башню. Наверное, жесты получались не совсем приличные, потому что одна пизанка средних лет меня так просто испугалась и задала стрекача, спасаясь во дворах. Хорошо, попался очкастенький студентик, который объяснил мне, что башня по-ихнему будет "тора", и что тора "где-то там". То ли туда, то ли сюда, а потом не то налево, не то направо. Но с этого момента процесс нахождения торы пошел значительно легче.

Что любопытно, в Пизе почти на каждом перекрестке стоит столб с массой указателей-стрелок. Висят указатели на муниципалитет, полицейскую станцию, вокзал, аэропорт, отель "Такой" и отель "Сякой", тратторию и пиццерию, будку сапожника и будку собаки сапожника, но почему-то нигде я не видел указателей на ихнюю главную достопримечательность - ну, вы поняли какую.

Вообще, Пиза произвела очень странное и приятное впечатление. Иногда казалось, что я попал в тихий уездный русский городок. Трех-четырехэтажные дома с потрескавшейся штукатуркой, мальчишки на облезлых велосипедах, толстые тетки в ситцевых платьях в горошек, и с кошелками, зелень, лифчики и простыни на веревках, пыль, тишина и провинциальная лень, висящая в воздухе - то ли Пиза, то ли Урюпинск...

Наконец, за крышами домов замелькала тора, и я ломанулся к ней по лабиринтам улиц с плохим асфальтом и односторонним движением. И, наконец, я выкатился на площадь с башней. Остановился, слез, и стал искать, кого бы попросить запечатлеть меня на фоне. Искать долго не пришлось, т.к. раздался свисток, и ко мне подошли двое злобных полицейских. Еще больше раздражившись от необходимости перейти на английский язык, они велели мне вытолкать мотоцикл с площади, не заводя двигатель, т.к. здесь движение вообще запрещено. Оглядевшись, я действительно не увидел ни одной машины, только умирающих от жары туристов. "ОК", говорю "Щас вытолкаю. Вы только сфотографируйте меня, ага?".

Обалдев от такой наглости и выругавшись по-своему, один из полицейских все-таки сфотографировал меня. "И еще раз, пер фаворе" - попросил я - "на всякий случай". Он сфотографировал еще раз. "Так, а теперь вон с площади" - возвращая мне фотоаппарат, приказал фотограф - "давай быстрее, пока я тебя не оштрафовал. Понаехали тут."

Пришлось попыхтеть на потеху одуревшим от зноя зевакам.
Зато получилась уникальнейшая фотография. Думаю, мало кто может похвастаться фотографией себя любимого и своего транспортного средства на фоне Пизанской Башни.

После Пизы я уже никуда не сворачивал до самого Рима. А в Риме надо было обязательно посмотреть на Колизей, а также просто поездить. Ведь в Риме, как и в Париже, самое московское движение, помните? Значит, еще потренируемся перед Москвой.

Колизей я нашел в Риме очень просто. Сойдя с автострады и углубившись чуток в город, я подрулил на светофоре к парню на Хонде CBR600, и произнес: "Колизеум". Тот показал знаками, мол, следуй за мной. Пришлось не отставать, хоть это было и непросто. Доведя меня до Колизея, итальянец махнул рукой и исчез. А передо мной громоздились руины древнего Колизея.

Отметившись у Колизея, я еще всласть наездился по древней, как вечность, римской брусчатке, насладился об римскую ахретектуру, перекусил на скорую руку и глянул на часы. Время было 9 вечера, а я еще намеревался достичь Неаполя. Поэтому, поплутав без карты по древнему городу, я не без помощи римлян (очень приветливый и участливый народ) вышел на римскую окружную (типа МКАД) и двинул на юг, на Неаполь. И опять попал в душную южную грозу. 

Чем дальше на юг Италии, тем больше итальянцы похожи на кавказцев. Шумные, горячие и страшно эмоциональные.

Заехал я на заправку где-то между Римом и Неаполем. Сам воткнул шланг, сам заправил, сам повесил шланг обратно. Набежало 15.20 денег. Даю заправщику 16 евро. "Граци" - говорит он мне - "арривидерчи". "Сдачу давай, арривидерчи. Чейндж гони, понял?". Басурманин притворяется, что не понимает. Я не отстаю. С каких это буев я должен отдавать этому чертоблуду почти целый евро, если он в процессе заправки вообще никакого участия не принимал? Принимал бы, так мне не жалко на чай. А так - шалишь, брат. Наконец он понимает, что 80 евроцентов придется все-таки отдать. С выражением оскорбленного дворянства уходит, долго отсутствует и приносит мне сдачу... 2-центовыми монетами. Типа, подавись, турист поганый.

Неаполь.

Неаполя я достиг в полдвенадцатого вечера. Мне уже говорили, что в Неаполе красный сигнал светофора - это не приказ остановиться, а, скорее, совет, рекомендация. Типа, мол, конечно, если вы не джигит удалой, а лох позорный, ну, тогда уж ладно, останавливайтесь, раз медицина бессильна.

На первом же красном светофоре в городе я инстинктивно остановился. Тут же сзади раздался визг резины, истошный сигнал, а затем бимер объехав меня справа, остановился рядом, и водитель, высунувшись чуть не по пояс, долго и воодушевленно мне что-то говорил, неистово жестикулируя. Наверное, мою родословную рассказывал. Закончив доклад, водитель, все еще изрыгая проклятия, спрятался обратно и бимер с ревом укатил. Пришлось и мне срочно переквалифицироваться в джигиты во избежание наездов сзади. Пример я брал с остальных участников дорожного движения. Вдруг смотрю: запоздалый рейсовый автобус. Ну, думаю, хоть автобус-то должен светофоры уважать. Ведь он же с пассажирами. Щазз. Водитель-то автобуса тоже неаполитанец, а, значит, джигит. Так что деваться было некуда. На светофоры пришлось положить окончательно. И уже довольно скоро я вполне наблатыкался проезжать перекрестки по принципу "кто борзее, тот и прав", а про себя решил, что если останусь жив и невредим, то уж ни московское, ни какое другое движение мне уже не страшно. Так что кому не нравится московское движение - добро пожаловать в Неаполь.

Поскольку в Савоне есть лишь одна главная дорога, которая проходит вдоль берега и всех гостиниц, то я предположил, что так же должно быть и здесь. Поэтому я решил найти центральную набережную и ехать вдоль нее, пока не найду какой-нибудь отель попроще, потому что в центре, разумеется, сияли неоном все сплошь хилтоны да эксельсиоры, которые мне были сильно не по карману. Увы, задумка не удалась. Дорога, шедшая вдоль набережной как-то мало-помалу от моря удалилась, и хилтоны незаметно сменились какими-то гарлемскими трущобами. Мрачные кривобокие дома подпирали своими плечами не менее мрачные компании мрачных молодых людей, с мрачным интересом провожавших меня мрачными взглядами. Тут надо сделать важное пояснение. Поскольку я ехал в грозу, я был одет в ярко-желтый непромокаемый костюм (увидите дальше на фотографиях). Также на мне был шлем и специальные сапоги. Здесь же, в Неаполе, дождя или не было, или он давно кончился. А на мотоциклах там ездят в трусах-футболках, шлепанцах на босу ногу и, конечно же, без шлемов. Helmets are for pussies - а мы тут в Неаполе все джигиты. И вот такое чудо в желтых перьях в желтом шлеме на крутейшем мотоцикле ездит по далеко не самым лучшим районам Неаполя. Окончательно заблудившись, помыкавшись по кривым плохо освещенным улицам и глухим тупикам, вымощенным грубой брусчаткой еще, наверное, греками, я решил, что уж пусть лучше хилтон за деньги, чем пропадать за просто так. Время заполночь. Места глухие. А то ведь сейчас доезжусь, прости Господи. Гоп-стопнут тут меня, беро в бок, тушку в море, коня в трюм сухогруза на Алжир и ищи свищи. Вот и вся любовь. В очередной раз выехав на робко освещенную тусклым фонарем брусчатую площадь в которой сходились 5 или 6 кривых мощенных камнем мрачных проулков, по которой, я вроде бы, уже проезжал (или не проезжал?) я понял, что заблудился окончательно. Где море - непонятно, и даже луны не видно из-за туч. Хорошо хоть дождь кончился. Сперва я попробовал найти карабинеров, чтоб спросить дорогу. Но карабинеры, видимо, не дураки, чтоб в этот квартал ночью заезжать. Так ни одного патруля я и не нашел.

В страшной и сумрачной чаще лесной.
Грязный, оборванный, злой, утомленный
Бродит, обросший густой бородой
Мальчик, забытый экскурсией школьной.

Этот стишок я вспоминал, когда уставший, голодный, промокший и злой блуждал я по кривоколенным неаполитанским трущобам во влажной и жаркой средиземноморской нощи, ища пристанища для себя и измученного коня. Тут и там из темноты светились глаза многочисленных групп молодых скучающих бездельников. Они - моя надежда. "Найду какую-нибудь банду и выясню у них дорогу. Будь что будет.". Вот в темноте засверкали желтым огнем глаза очередной банды юных неаполитанских хулиганов, и я направился к ним. Жестом отстранив товарищей, из тени вперед, в свет фонаря вышел предводитель - дерзкий юноша с пиратским лицом и белоснежными зубами. Через минуту мы уже как-то стали друзьями и на ломаном английском он объяснил, что Неаполь - это далеко, целых 8 км, и мне надо выбираться на автостраду. На мой вопрос: "А где тут у вас автострада?" он было принялся давать объяснения, но вдруг замолчал, метнулся в темноту, и через минуту предстал на Бандите 1200 с прямоточным глушаком и с вытертой налысо задней резиной. На дикой скорости, посекундно срывая свое заднее лысое колесо в занос по скользкой брусчатке, он провел меня до автострады и пропал.

Вернувшись в Неаполь, я где-то к полвторому все-таки отыскал приемлемую гостиницу с подземным гаражом. Поставив мотоцикл в гараж, я на всякий случай (Неаполь, все-таки) приковал его цепью к проходящей рядом пожарной трубе. О, что было наутро! Наутро охранник гаража минут двадцать разорялся, тыкая пальцем то на цепь, то на трубу, то на мотоцикл, то себе в грудь, то мне, то в небо(рай), то в пол(ад). Махал руками, брызгал слюной и аж побагровел весь..

Ночной Неаполь. Вид из окна моего номер в отеле, с высоты 23-го этажа.

Из всего этого театра одного актера я понял то, что, приковав мотоцикл к трубе, я нанес великому князю-охраннику смертельное, несмываемое оскорбление своим недоверием. Он кончил тираду с высоко и непреклонно поднятой головой, гордо прошествовал свою будку, хлопнув дверью, и даже не сказал арривидерчи. Поскольку я приехал поздно, то наутро я завтрак проспал. Время было около 11 утра (26 июня) и очень хотелось есть, т.к. ночью я рухнул в кровать нежрамши. Увы. В это время в Неаполе кафе еще не работают. Зато во множестве работают бары, уже битком забитые горластыми неаполитанцами, и это в будний день.

Там же, наутро, 26 июня 2002 года. (Большой файл, склеенный их 4-х.)

Выпить можно, пожрать нет. На помощь пришел Макдональдс. Да-да, увы, такая проза. Быть в Неаполе и пожрать в Макдональдсе. Зато, блуждая в поисках еды, недалеко от секс-шопа я обнаружил бесплатную газету "Форум", выходящую на русском, итальянском и украинском языках вперемешку. Одна из статей была почему-то про наших эмигрантов в США.

Хотя моя программа-максимум была обрисовать весь итальянский сапог по периметру, южнее Неаполя я решил не ездить. Мое путешествие и без того безбожно затянулось из-за задержки в Лондоне, поэтому я решил, что пора разворачивать оглобли и двигать обратно на север.

Кроме того, я уже опупел от итальянской жары и мечтал о прохладной Скандинавии. Следующей обстановкой была выбрана Венеция. Памятуя о своих мытарствах в поиске гостиницы в Неаполе, я решил не искушать судьбу в Венеции, и заранее забронировать себе там гостиницу, благо я возил с собой European Lodging Guide издательства ААА.

По дороге в Венецию

Было важно, чтобы гостиница была с надежным паркингом. Но на мой вопрос о паркинге девушка на том конце провода рассмеялась и сказала "Синьор, это Венеция. Здесь нет машин и мотоциклов".

Чтобы добраться до Венеции, надо было первым делом пересечь итальянский сапог поперек. Но вдоль сапога идет горный хребет Апеннинских гор. И, значит, снова горы и серпантины, эстакады и виадуки, пропасть с одной стороны и отвесные скалы с другой. То, есть как раз то, ради которого я и поперся в Италию.

Там на скале находится целый замок. А фотографии эти я делаю, остановившись на виадуке метров сто или даже все двести высотой.